Кстати еще про альтернативных историков. Оказывается, Афанасий Никитин (тот самый, который Хождения за три моря написал) писал прям там в тексте Хождений арабские молитвы из Корана. (а помогала ему воскресшая из кошачьих костей Жанна Дарк)



ПС. И я все-таки так до конца и не понял, что это за кафары такие, которые грабят корабли у малой азии-индии, не являются христианами и мусульманами и поклоняются каменным идолам.
ну то есть как сказать. Понять - понял. Но не осознал.

У меня не ладится общение с людьми. Чувство, когда "будь проще и люди к тебе потянутся" - верное правило, но ты делаешь все наоборот на иррациональном уровне.
онлайн игрушка. гражданину в районе 35-сороковника. Общаемся по личке слово за слово, все нормально вроде идет, пока не наступает:
- О, здорово. а ты наверно немолодой..
Я: - Ну почему не молодой. не молодой, не старый. тридцать мне.
- Только не говори, что ты закончил философский факультет!!!

вот первая мысль: я опять где-то выпендрился? он боится философов?
я просто сказал, что хочу побывать на Ямале. и в Казахстане.
С моей стороны это было философски? что его напугало-то так. А мужик вроде был адекватный.
После этого разговор с его стороны быстро свернулся. нихрена не понял, да.
Подзавис я на этом диалоге.

Когда случается какая-то дикая хрень. Настолько упоротая, что тянет перечитать Пелевина и поверить, что правительство - на самом деле голограммы, а все вокруг иллюзорное ничто...
В такие моменты у меня в голове крутятся две строчки из первого и единственного стихотворения, сочиненного моим братом в возрасте пятнадцати лет.

Утро рано началось:
Под пеньком убитый лось.

И эти строчки как нельзя лучше передают все, что я чувствую по этому поводу.

Вот есть такие места, куда приходишь только с определенным настроением. А если даже оказываешься с другим -оно автоматичеки меняется на нужное. В данном случае - на состояние декадентски-скучающего говна.
Да, это я про себя и блог.

У меня осталось меньше двух недель, чтобы дописать сценарий для братовой текстовой игрушки, так как заявку на конкурс мы предусмотрительно подали. Мы - в смысле, он.
Бро уже мысленно делит двенадцать тысяч главного приза, а я сижу с двумя из тридцати нужных страниц живого текста и думаю: какую лютую хрень я пишу, дай бог чтобы нас хотя бы тапками не закидали в ноябре.
А еще по условиям конкурса нужны хотя бы две порнографические сцены. Я не спрашиваю, что это, блять, за конкурс, но у меня в сценке восемь человек, из них одна баба мертвая, а вторая - престарелая еврейка. Некрофилию не одобрят, против геронтофилии - я. Сижу и тихо ржу в обнимку с вордовским файлом.
По правде, была идея насчет порнушки найти какую-нибудь девочку-фанфикершу с фикбука, которая напишет сами сексуальные сцены. Стеба ради сделаю серьезное лицо и засажу за это дело брата. Мол, мне такое не осилить - сиди, призер, выбирай. Напишу, конечно, сам что-нибудь в итоге, но воплей понаслушаюсь и поржу еще раз - лулзов мало не бывает.
Фикбук запомнился мне, как ни странно, не бесконечной гейской порнушкой в исполнении юных девственных авториц, а стихами. Убийственными стихами в духе "грозди разорванных скрюченных пальцев" - в любовном лирическом стихотворении и совершенно удивительной особенностью, что на любое говно всегда найдутся восторженные поклонники "автор, пиши проду". Даже у меня нашлись. Я сначала радовался, потом перестал и слинял по-тихому в буддистское никуда. Толку от этого, как говорится, только спинку почесать самомнению.

Блейзом я стал в восемнадцать. Это произошло совершенно случайно, как случаются все вещи, которые будут потом целыми пластами твоей жизни длиной лет в десять, а то и больше.
В то время Корвинов в округе я мог насчитать минимум двоих. Чтобы различать, одного я называл старшим трагическим, а второго - младшим безнадежным. В восемнадцать лет нет ничего удивительного, что все примеряют на себя имена полюбившихся крутых главных героев. Главных героев я не любил и с ними себя не ассоциировал, отдавая отчет в том, что если весь мир - театр или книга, то я в этом сюжете персонаж второстепенный. Это странное чувство - ощущения себя второстепенным злодеем из средненькой книжки - иногда живет со мной до сих пор. Возможно поэтому я все еще симпатизирую СМ, подсознательно ища с ним что-то общее. Хотя, безусловно, не дотягиваю.

Еще одна черта второстепенных книжных злодеев - им не везет. Ни в мелочах, ни как-то иначе, но они удивительно живучи. Тут я, в принципе, совпадал. Я и не хотел бы иначе. Сейчас я понимаю, что у меня было прилично историй, которые могли окончиться очень плохо, но не закончились так просто потому, что мне просто дьявольски везло. Ну, как с той перестрелкой в два часа ночи. Когда я стоял под фонарем, на самом видном месте, понимая, что оказался в очень неприятном положении по всем статьям, а убегать теперь - еще более чревато. С тех пор я, кстати, всегда приглушаю наушники на нормальную громкость, когда хожу по ночам, чтобы в случае чего не оказаться тем единственным идиотом-свидетелем.

Блейзом я стал в восемнадцать и совершенно случайно. У всех были ники, а мне надо было подписать письмо с наездом для очередного Корвина. Доинтернетная эпоха, когда ты экономишь марки, намазывая их воском, чтобы потом адресат выслал их тебе в обратном письме, а ты бы аккуратненько соскоблил воск вместе с почтовым штампом для нового использования. Блейз был.. единственным персонажем, который пришел мне в голову в тот момент. Хорошая память на книги не была моей сильной стороной. Почему, по-твоему, я пишу рецензии на прочитанные книги? Чтобы выпендриться. И чтобы потом вспомнить, что именно я читал и как хотя бы зовут главных героев. Ну, по последней книге мне уже не получится это установить - я читал ее два месяца назад. С памятью надо точно что-то делать.

Книжный Блейз не был злодеем, но для меня он был персонажем неоднозначным, и за неимением памяти подходящего под запрос второстепенного злодея, подходил.
Пламя будет гореть, пламя растопит снег..

Меня ненавидели за фразу, которую я говорил в авральных ситуациях. "Позади Москва. Прорвемся". Я в принципе теперь понимаю почему. Все в полной жопе, а тут стоит чувак, у которого лихорадочно-азартно загораются глаза и который, чуть не танцуя от радости, тащит тебя протаранить проблему насквозь. Может, поэтому в том числе, и из-за количества странных генерируемых идей, "Блейз" ко мне и прилип надолго. Хотя, наверно причина для других должна быть более банальной, в духе: "а как тебя было еще называть, если ты никому не говорил свое имя?" но я остановлюсь на версии, которая позволяет мне покрасивее расправить белый плащ.

О белом плаще, о длинном белом плаще я мечтал действительно долго. Лет шесть, а может и восемь, но так и не сложилось. Желание выпендриться часто упиралось в нежелание выделяться. Второе побеждало.
А еще я мечтал быть готом. Но становиться готом в двадцать пять было уже несолидно. Я вот сейчас сижу и думаю - а может все-таки зря? Если так сильно хотелось.
А. ну да. Когда желание упирается в нежелание происходит та еще внутренняя фигня.

О чем я вообще думал, когда мне было восемнадцать? Да. Вспомнил. Я мечтал стать писателем. Немножечко писал стихи. Был "звездой" рубрики подростковых объявлений и стишков в газете, где всей тогдашней компанией мы и познакомились. Рисовал странные сюрреалистичные рисунки, которые всем нравились за необычность, а я на самом деле просто не умел в анатомию и изворачивался, как мог. Ходил по кладбищам, переживал из-за несчастной любви еще два года. И мечтал, чтобы моя жизнь не была скучной и серой.
И знаешь, господи, я в тебя не верю, но я тебе благодарен. Все сваливающиеся на меня с тех пор пиздюли я воспринимаю как манну небесную. Проблемы, депру, нехватку денег, заниженную самооценку, лаборатории и прочие извращения - как мизерную плату за то хорошее, что со мной случилось: за то, что я смог отстоять свое право перед другими и самим собой - заниматься тем, что я люблю, и возможность полностью с головой нырнуть в это. За то, что моя жизнь не стала красочными глюками про чаепития с люциферами и бал на затопленных хрущевках атлантиды. За то что я не стал чОрным властелином и великим гуру, наставляющим неофитов на истинный путь. А главное - за приключения. А все остальное как-нибудь переживем. Прорвемся. Позади Москва.

Помнишь, в позапрошлом посте я пытался переосмыслить свою жизнь и пришел к выводу, что изменился? Ну, я соврал. Теперь, спустя сколько-то там времени могу сказать честно: мало что изменилось.
История мне уже не кажется такой увлекательной как прежде, но в свободное время я все равно читаю историю, потому что мне, мать его, это нравится. Мне все также нравится военная стратегия и китайские трактаты, заканчивающиеся на -цзы.
Я по-прежнему не научился чинить розетки. Нет, я мог бы испортить розетку, чтобы потом ее починить (пальцем, так как инструментов здесь нет), но я и так достаточно усложняю себе жизнь, чтобы еще и портить розетки.
Меня снова потянуло путешествовать. Я очень жалею, что так и не рискнул когада-то попробовать автостоп, а сейчас с таким здоровьем это будет пытка. но вообще открыть для себя, что я экстраверт, стало приятной неожиданностью, хотя в первые дни после теста Личко, проведенного со мной Драконом, заставляло меня рвать виртуальные волосы на виртуальной жопе.
Что еще. я по-прежнему в странном состоянии, которое напоминает спрятанную внутрь депрессию. настолько привычную, что уже не тянет с отсуствующим видом пялиться часами в окно (можно попялиться в игрушку или свои мысли с тем же результатом тлена), но ты уже смиряешься, что наверно это никогда не исчезнет. Но и это тебя не печалит настолько, чтобы из-за этого особо мрачнеть.

я хотел бы научиться расслабляться. но известные мне способы не работали уже когда мне было двадцать)

Тут такие вещи происходят. я переосмысляю нового себя в последние два дня. с тех пор как появился новый я.
Пока получается необычно.
про нового я-это не совсем образно. представь что ты всю жизнь вроде бы был собой и кем-то другим? Не думаю, что ты понимаешь как это.
Представь, что ты шизофреник и у тебя внутри две личности? и так было всегда, и ты не знал толком где кончаешься ты и начинаешься не ты.
а пару дней назад остался ты один.
Нет, я не сказал, что у меня шизофрения. у меня своеобразные сравнения. Хотя, если подумать, что-то в этом есть. Даже больше чем ты мог подумать.
в Общем, когда внутри наполовину пусто и это снова не образность. И ты растерянно сидишь и думаешь: а какой я, как мне дальше жить? вдруг даже мои мозги - их больше не будет?
в общем, как всегда ты боишься оказаться бесполезным. Нет, я не знаю, боишься лично ты этого или нет, но я боюсь.
Потом начинаешь думать. осмыслять. наблюдать. и понимаешь что в этом новом странном состоянии все иначе, но пожалуй не так плохо.
Для начала, тебя больше не интересует, смотрят ли на тебя прохожие на улице. и тебе не кажется что они все каждый пристально интересуются тобой. Господи, да тебе просто стало на это насрать. знаешь какое это облегчение?Может даже знаешь.
Я стал спокойнее. Для холерика это достижение. Хотя возможно мнимое. Если меня старательно доводить то разница незаметна.
но сегодня я узнал о себе еще что-то более странное. мне стала нравиться техника. мне захотелось в ней разобраться. я вдруг смутно понял что это чертовски интересно. и интересуют меня вовсе не война и история а пожалуй я не отказался бы от учебника по физике. надеюсь что к утру отпустит. а если нет, так даже веселее.
но чего-то все-таки не хватает.
Азартного агрессивного пафосного огонька любителя войны и эксцентричных шмоток, которые тебе совсем не идут.
Старший, удачи тебе)
А я больше не буду мечтать о длинном белом плаще и куче побрякушек. Мне перестали нравиться горы. У меня будет что-нибудь свое, когда-нибудь. Само придет, наверно.
кстати, возможно что пафосным высокомерным мудаком я так и останусь. Но пока не хочется шевелиться. у меня четырехдневный отпуск в конце концов. и два дня до отъезда. надо придумать чем себя занять. вот с этим я точно справлюсь.

Если смотреть на окраину Астрахани с балкона пятого этажа (того самого, с которого открывается интригующий вид на луже-болото, развалины и свечки блочных многоэтажек), и представить, что это окраины какого-нибудь городка в Италии, минуты через две появляется теплое щемящее чувство ностальгии и мысль: "эх, все прямо как в России".

прошел уже месяц, а я так и не написал рецензию на "Песню моряка". я до сих пор не знаю, что можно написать об этой книге, кроме того, что я ею не проникся. нет,в прицнипе,единственное, что я сказал после того, как дочитал: эм.. что? восемьсот страниц.
почему я не впечатлился. Я живу не в раздолбанном городке на Аляске, но в остальном все на удивление похоже. ладно, правда осталось только яркое непонимание -зачем я дочитал эту книгу до конца. история со съемками и яхтой, которая не кончилась ничем,благодаря налетевшему из-за кустов роялю, в виде урагана, судя по всему, масштабов апокалипсиса.
я не понял,не оценил, в топку меня.

Если я ошибаюсь и ад существует. То есть, если ад существует и я попаду туда: я буду читать там Джойса. А если очень сильно провинюсь - меня заставят выучить "Улисса", наизусть.
"Джакомо Джойс". Это был все еще круг восьмой. "Улисс" был бы девятым.